19 декабря (6 декабря ст.ст.). Никола Зимний, Микола Холодный, Николай Чудотворец, Николай-Угодник; день памяти святителя и чудотворца Николая.

(Из книги "Славянские праздники")
Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, угодник Божий и чудотворец, весьма почитался у всех славян. Его считали самым старшим и самым близким к Господу святым, вторым после Бога заступником людей; в сказании о святых ему полагалась даже особая молитва "о заступлении от всяких бед и несчастий". В году этому святому посвящались целых два праздника: Никола Вешний (Весенний, Теплый, Травный) - 9/22.V, установленный в честь перемещения мощей святого из Мир Ликийских в Бар, и Никола Зимний (Холодный) - 6/19.XII, собственно день памяти святого; впрочем, с именем Николая соотносился иногда еще и день Николы Студеного (17.II), хотя на самом деле этот праздник посвящался другому святому, а именно Николаю Исповеднику, игумену Студийскому. Все дни, посвященные святому Николаю, считались в народе большими праздниками и с ними связывалось множество обрядов, обычаев и поверий, свято соблюдаемых всеми верующими.
На Руси св. Николай считался милостивым святым, покровителем земледелия и скотоводства, хозяином земных вод1. Храмы его часто ставились на торговых площадях русскими купцами, мореходами и землепроходцами, почитавшими чудотворца Николая покровителем всех странствующих на суше и на море2. Русские мореходы нередко хранили у себя икону этого угодника и в случае опасности выносили ее на палубу и молились святому об избавлении от кораблекрушения и бури; при этом в сказании о святых указывалась особая молитва св. Николаю об охранении на водах. Земледельцы же исстари молились святому Николаю об урожае, о большом приплоде скота и всеобщем благополучии, полагая, что в свои праздники он спускается с небесных полей и шествует по всей Руси, обходя ее из конца в конец, а от него бегут прочь все духи тьмы и сама земля очищается от всего нечистого; в связи с этим в народе говорили: "на Николин день зови друга, зови врага - оба будут друзья".
О степени почитания святителя Николая православной церковью можно судить уже по тому, что ему по четвергам каждой недели полагалась особая служба наряду с апостолами. Русские люди, причем как простые крестьяне, так и бояре, князья и пр., почитая святого Николая, обращались к нему с молитвой едва ли не чаще, чем ко всем другим святым3. Так, например, в Ипатьевской летописи под 1227г. о галицком князе Данииле сказано: "еха Данил в Жидичин кланятися и молитися св. Николе, и зва и Ярослава к Лучьску; и реша ему бояре его: приими Луческ, где ими князя их; оному же отвещавшу: яко приходих зде молитву створити"; в другом же месте: "Нача посылати Михаил и Изяслав грозыча: дай нашу братью, или придем на тя войною. Данилови же молящюся Богу и св. архиерею Николе, иже каза чюдо свое". В древних стихах, распеваемых на Руси каликами перехожими, про святого Николая пелось, что "он, чудотворец, Богом силен, он всем помощник"; схожие же стихи распевали малороссийские старцы и в XIX в.: "Ой! хто, хто Миколая любит, / Ой! хто, хто Миколаю служит, / Тому святый Миколае / На всякий час помогае".
Пожалуй, ни одному святому угоднику в православной Руси не воздвигалось исстари столько храмов, монастырей, церквей и соборов, как св. Николаю Чудотворцу. Александр Гуагнин Веронский, путешествовавший по России в XVI в., заметил даже, что "русские, между святыми особенно почитая св. Николая, едва не воздают ему божеского поклонения; во имя его воздвигают они особенные храмы и рассказывают о нем много чудесного". Леклерк говорил, что "у русских св. Николай считается патроном их отечества" и что "русский люд даже верит, будто св. Николай Чудотворец мог бы быть Богом, но не захотел этой чести, и во всяком случае после Бога заступает первое место". Само имя Николай у русских было едва ли не наиболее распространенным именем. Образ святителя Николая можно было увидеть практически в любом православном русском доме; перед его образом русские люди молились о помощи во всех более или менее трудных обстоятельствах своей жизни. Простые крестьяне говорили о святом Николае: "нет за нас поборника супротив Николы"; "Попроси Николу, и он скажет: Спасу"; "Оставил вор на дороге - Никола подбери"; "Всем богам по сапогам, а Николе боле, что ходит боле"; "От Холмогора до Колы тридцать три Николы"; "Что криво и слепо, то Николе свету" и т.д.
Столь глубокое уважение к святителю Николаю объяснялось, по-видимому, сказаниями о его жизни и сотворенных им чудесах. Так, согласно сказанию из Четьи-Минеи, св. Николай "многа великая и преславная чудеса сотвори на земли и на мори, в бедах сущим помогая, и от потопления спасая, и из глбины морския на сухо износя, от тления восхищая и принося в дом, от уз и темниц избавляя, от мечного посечения заступая, и от смерти свобождая, многим многая подаде исцеления: слепым зрение, хромым хождение, глухим слышание, немым глаголание. Многих в убожестве и нищете последней страдающих обогати, гладным пищу подаде, и всякому во всякой потребе готовый помощник, теплый заступник и скорый предстатель и защитник показася, и овым такожде призывающим его помогает и от бед избавляет. Весть великаго чудотворца сего - восток и запад и все концы земнии ведят чудотворения его". Так, например, по легенде, молитвами святого Николая Мир-город Ликийский был спасен от голода, вызванного неурожаем: святой явился во сне одному итальянскому купцу и, оставив в залог три золотых монеты, попросил его приплыть в ликийскую сторону, страдающую от голода, и продать там жито. Когда некий богатый ранее муж впал в горькую нужду и нищету и, чтобы не умереть с голода, решился отдать на блуд трех своих взрослых дочерей, святитель тайно ночью бросил ему в окно три мешочка с золотом и тем спас семью от "падения и духовной гибели".
Помимо этого, святой Николай, согласно легендам, не раз выступал как бесстрашный защитник всех невинно гонимых и угнетаемых. Так, например, в Четьи-Минеи рассказывается, что Константин Великий однажды послал во Фригию трех воевод утишить мятеж, а воины их, остановившись на пути в области Ликийской, стали "незаконно чинить всем жителям притеснения и угнетения"; увидев это, св. Николай обратился с увещанием к начальникам бесчинствующих и заставил их смирить злодеев. В другой раз какие-то злые люди по зависти оклеветали тех трех воевод пред императором, сказав, что мятеж ими не подавлен и они только сделали ложное донесение, будто усмирили его; воеводы были посажены в темницу, вспомнив св. Николая, обратились к нему с молитвой о помощи, а святой угодник незамедлил явиться во сне царю со совами: "Вскоре восстав, держимых в темнице трех воевод отпусти, без вины бо оклеветани суть, и неправедно зле страждут, иповедаше ему и всю вещь известно и рече, аще не послушаеши мене, ниже отпустиши их, брань воздвигну на тя, якоже бе во Фригии и зле погибнеши"; и благодаря этому заступничеству св. Николая воеводы были освобождены из темницы и полностью оправданы. Согласно еще одной легенде, однажды к св. Николаю пришли из Мир-града мужи с жалобами на самоуправство и несправедливый суд своего игемона Евстафия, который без вины осудил на смерть трех граждан; мнимые преступники уже приведены были на место казни, но в эту самую минуту явился Николай Чудотворец и, по словам сказания, "с простотою ярость смесив, свободно в народ вниде, и меч от руки спекулятора исторг, верже на землю, ничесоже ужаснувшися или убоявся, и мужей от уз разреши".
Другие легенды о житии святого Николая, изложенные в Четьи-Минеи, объясняют народные представления об этом святом как о покровителе мореплавателей и путешественников. Согласно этим легендам, корабль, на котором св. Николай плыл в Палестину для поклонения святым местам, попал в бурю, но стоило святому помолиться о спасении, и буря немедленно прекратилась и корабль благополучно прибыл к месту своего назначения. Когда же св. Николай, исполнив свой обет в Палестине, на том же самом корабле отправился на родину, в Ликию, корабельщики обманули его, направив корабль в другую сторону; тогда святой снова начал молиться, и на море поднялась буря, которая, вопреки всем усилиям корабельщиков, принесла корабль к берегам Ликии. В другой раз какой-то корабль на пути к Ликии был застигнут сильным штормом, угрожавшим кораблекрушением; корабельщики, слышавшие о чудесах св. Николая, "воспомянули" великого святителя и он, чудесно явившись на корабль, "стал править рулем и запретил бушевать ветру по морю". "Так раб Господень, - говорится в Четьи-Минеи, - морю и ветрам повелеваше и послушливы ему бываху". По-видимому, на основе этих легенд и у славян возникали сказания о чудесах св. Николая, связанных с водной стихией: так, в прологе XVII в. повествуется "о чуде чудотворца Христова Николая бывшем в Кыеве месте, в церкви св. Софии"; чудо это состояло в том, что св. Николай сохранил живым утопшее дитя. Упоминается св. Николай и в разных вариантах былины о Садко4.
Конечно, подобные сказания о смелом заступничестве святого Николая и о сотворенных им чудесах должны были вызвать у славян глубокое почтение к этому святому; и именно они, по всей видимости, стали причиной того, что Николай Чудотворец стал почитаться простыми людьми заступником во всех трудных обстоятельствах жизни. Поэтому и праздники Николы на Руси в старину отмечались очень торжественно и сопровождались многими обрядами. При этом одним из главных событий праздника были так называемые братчины, или никольщины, продолжавшиеся иногда несколько дней начиная с 6 декабря ст.ст. и представлявшие собой праздничные пиршества с пивом и брагой из зерна нового урожая. Начинались никольщины обычно во время храмового праздника в честь святого Николая: все поселяне собирались в церковь, где служили святому Николаю молебны, ставили ему сообща большую свечу, а затем собирали вскладчину трапезу на всех. Пиршество происходило обычно у часовни или около сельской церкви, иногда даже в церковной трапезной, причем для него традиционно закалывали быка, которого для этой цели либо выращивали всем селом, либо покупали на общие деньги.
В принципе, подобные братчины могли устраиваться в разных местах по-разному5. Например, кое-где никольские угощения устраивались по домам, для отдельных семей, причем молодежь в подобных "никольщинах", как правило, не участвовала: это был праздник стариков и старших их сыновей (большаков), наиболее уважаемых представителей деревенских родов. На никольские угощения съезжались ближайшие родственники и непременно приглашались соседи, хотя обычно в избранном и ограниченном числе; при этом отказ от складчины и уклонение от празднования порицались, и такого домохозяина изводили насмешками в течение целого года, нередко не давая проходу от укоров и даже брани (прощение виновный мог заслужить лишь покаянием: он должен был призвать священника с молебном и выставить всем соседям обильное угощение). Гостей, приходящих к празднику никольщины, традиционно потчевали пивом, приговаривая: "Холодненького с гвоздя" (т.к. цедили пиво обычно из бочки посредством деревянного гвоздя или крана); поэтому в народе про Николу Зимнего говорили: "В Николин день во всяком доме пиво", "Никольскую брагу пьют, а за Никольское похмелье бьют", и т.д.
Интересно, что подобные братчины, устраиваемые сообща, являлись остатками языческих пиров, посвящавшихся разным божествам - Велесу, Перуну и пр. Культ Николая Чудотворца, судя по всему, перекрыл культ каких-то языческих богов, связанных с плодородием, скотоводством и водой; и это, несомненно, отразилось на народных представлениях об этом святом. Например, хотя Николай Чудотворец и считался одним из главнейших и наиболее чтимых святых, в славянской традиции он воспринял некоторые черты дохристианских мифологических персонажей, при христианстве превратившихся в злых духов. Так, например, украинцы верили, что св. Николай предводительствует и распоряжается волками6; а у полаков Николой именовался лесной дух, покровитель охотников, подобный лешему; считалось, что он живет в дупле и загадывает заблудившимся людям загадки, причем отгадавших выводит на дорогу, а у не отгадавших забирает душу. Схожие представления существовали и в некоторых русских деревнях, где св. Николаю молились о помощи во время промысла; кое-где при этом Никола наделялся типичными демоническими чертами, например, хромотой или кривизной. В поверьях же других мест св. Николай, "на море сущий правитель", отождествлялся, по-видимому, с водой и ее олицетворением - водяным (морским царем); например, мореходы, молившиеся св. Николаю о защите от бури и потопления, порой приносили ему жертвы, как языческому божеству. А на Онежском озере в день "Николы Мокрого" ("Николы Зимнего") старики-рыбаки делали из соломы человеческое чучело и в старой лодке отправляли по озеру, прося Николу Морского принять чучело-жертву для озера; в древности подобные жертвоприношения посвящались водяному божеству, причем жертвы, по всей видимости, были человеческими.
Сейчас уже трудно сказать наверняка, какое именно языческое божество заменил в народной традиции св. Николай. Предположительно, этим божеством был Велес (Волос), весьма почитаемый язычниками. У Велеса, в принципе, было много функций: так, в глубокой древности он, по-видимому, являлся "звериным богом", покровителем охотников, и был тесно связан с культом медведя7 и волка; с появлением же земледелия и скотоводства он стал почитаться главным образом как "скотий бог", покровитель и охранитель домашних животных (хотя одновременно он, судя по всему, оставался и покровителем и распорядителем диких зверей). Скот долгое время был главным богатством общины и незаменимым элементом комплексного земледельческоскотоводческого хозяйства; поэтому вплоть до средневековья слово "скот" означало не только домашних животных, но также и имущество, деньги, богатство, и в результате Велес стал считаться также богом богатства, торговли и т.п. Кроме того, со временем бог скота, богатства и плодородия неизбежно приобретал и некоторые земледельческие функции8. А помимо этого, Велес в народной традиции издревле наделялся и еще одним свойством - связью с миром мертвых; в древности он, вероятно, даже считался повелителем загробного мира. При этом Велес, покровитель торговли, ремесел, земледелия и скотоводства, противопоставлялся громовику Перуну как богу не только грозы, но и битв, покровителю воинов, княжеской дружины.
С утверждением христианства культ Велеса был смещен культом св. Власия Севастийского; но отчасти его функции, по всей видимости, перешли и к св. Николаю Мирликийскому. На это указывают многие народные обряды и поверья. Например, Николай, как и языческий Велес, считался покровителем земледелия и плодородия9, а также был связан с миром мертвых: в частности, его часто считали стражем райских врат, либо проводником душ на тот свет10. Кроме того, и Велес, и Николай были связаны с водной стихией и даже считались хозяевами земных вод11.
Как и Велес, св. Николай почитался в народе покровителем скотоводства, подателем богатства и счастья. Так, например, на Смоленщине среди стариков был известен старинный обычай "свечу сучить", приурочивавшийся ко дню Николы Зимнего; состоял он в том, что после еды все присутствующие крестились, клали земные поклоны и молились Николаю-Угоднику, чтобы "умолить у Бога для дома достаток, на скотину - приплод, на хлеба - урожай, в семье - согласие", а после молитвы лакомились специально подаваемым к столу сотовым медом, причем изжеванный воск выплевывали в чашку с водой; из этого воска потом делали толстую мирскую свечу Николе-Угоднику.
В народных верованиях Николай-Угодник, милостивый земной святой, противопоставлялся грозному небесному Илье-Пророку точно так же, как Велес противопоставлялся Перуну-громовержцу. Так, например, крестьяне многих мест верили, что св. Илья жестоко карает людей за непочтительное отношение к его празднику, и заступником в таких случаях выступал обычно св. Никола. В частности, молнии, низвергающиеся с небес, считались проявлением гнева Ильи, и при тушении пожара, возникшего от такой молнии, иногда стояли лицом к огню с иконой св. Николая (Миколы); а порой подобный же способ применяли и для того, чтобы унять град: на улицу выносили крышку дежи, положив на нее образ св. Николая.
В некоторых местах существовали даже народные рассказы о соперничестве св. Николая и св. Ильи. Так, например, в Пензенской губернии рассказывали следующую легенду: "Однова мужик посеял рожь и, как управился, пошел в воскресенье в храм Божий и взял с собою алтын (3 копейки) и свечку. Только эта, купил мужик свечку и задумался: кому ее ставить. Видит он, что народ ставит Миколе, пошел и сам к Миколаю. Поставил свечку, отвесил поклон и молится: "Микола, батюшка милостивый, отец родной! Уроди ты мне ржицу". А пророк-то Илья услышал мужикову молитву и осерчал. - "И что это, - говорит, - мужик Миколу все просит, а не меня: чай, я не хуже Миколая-то? Вот погоди, придет лето, пущай Микола уродит мужику рожь, а я возьму да градом и выбью". Услыхал эти слова Микола милостивый и тоже осерчал: "Ан нет - не выбьешь". - "Ан, выбью". Вот они и заспорили. Послал Микола дождь, и рожь у мужика выросла лучше всех. Радуется мужик: "Ну, думает, и зашибу я деньгу". А того и не знает, что пророк-то Илья на его рожь с неба посматривает и все норовит, как бы ее градом хватить. Только и Микола не дремлет: приходит, это, он к мужику и говорит: "Продай рожь не жамши". Мужик послушался и продал: ржи в тот год у всех были плохи, и ему за его хорошую рожь - эва сколько деньжищ сосед отвалил. Вот пришла жатва, а Илья-то не знал, что мужик продал рожь, и такой ли град послал, что вся рожь полегла на землю. Тогда Микола опять явился к мужику и говорит: "Ты, мужик, купи рожь-то свою побитую". Мужик послушался и, почитай, задаром взял свою рожь назад. А Микола тем временем послал дождь и поднял рожь с земли, и опять у мужика стала хорошая рожь. Рассердился, разлютовался Илья, когда узнал, как его Миколай обошел, и порешил на следующий год опять побить мужикову рожь, да только Никола опять наставил мужика продать рожь не жавши, и Илья так и остался ни с чем"12.
С Николина дня во многих местах традиционно начиналось сватовство; служили молебны те, кто задумал жениться сам или женить детей. Молодежь с Николы начинала готовиться к святочным посиделкам, шить наряды, мастерить маски для ряжения и т.д.; в том числе готовились и костюмы для ряженых "Николой" и другими святыми13.
В сельскохозяйственном быту день святителя Николая служил сроком для разного рода сделок, платежей и других хозяйственных договоров. Кроме того, к празднику Николы Зимнего приурочивалась распродажа лишнего хлеба, отчего в народе говорили: "Цены на хлеб строит Никольский торг", "Никольский обоз для боярской казны - дороже золота", и пр.
Другие пословицы и приметы, приурочивавшиеся ко дню св. Николая, касались преимущественно урожая, погоды и вообще состоянии природы, например: "Какой день на Николу зимнего, такой и на Николу летнего (весеннего)"; "Хвали зиму после Николина дня"; "Первые серьезные морозы - Никольские"; "Коли на Николин день след заметает, дороге не стоять"; "Перед Николой иней - овсы хороши будут"; "Иней на Николу - к урожаю"; "Что Михайла Архангел закует, то Никола раскует"14; "Варвара заварит, Савва засалит15, а Никола закует"; "Варвара мосты мостит, Савва гвозди вострит, а Никола прибивает" и т.п.

Примечания

1. Так, например, православная церковь в своих песнопениях в честь св. Николая величала его "спутником путешествующим и на море сущим правителем".

2. Такие храмы в народе нередко получали название "Николы Мокрого".

3. Исключение составляли, по-видимому, только св. Георгий, св. Илья Пророк и св. Параскева Пятница - эти святые почитались в народе не меньше.

4. Согласно былинам, Садко во время своего плавания не платил необходимую дань царю Водянику, и тот наслал грозную бурю на корабли. Садко начал одаривать море бочками серебра и золота, но это не помогло, и тогда он решил бросить жребий для выбора умилостивительной жертвы; жребий пал на самого Садко, и он велел спустить на воду "дощечку дубовую", сел на нее, взяв с собой мисы с серебром и золотом, гусли и образ Николы: "Тут он взял во праву руку образ Миколы угодника, а во левую - гусли яровчаты. И приказал Садко купец, богатый гость, мисы [с деньгами] класть на дощечку, и сам садился на тую же, и будто в сон заснул...". Очнувшись на дне моря, Садко принялся играть на своих гуслях (по некоторым версиям - волшебных), заставляя морского царя плясать; от этого на море поднялась буря, и к Садко явился св. Николай, посоветовав гусляру порвать струны, чтобы не губить души христианские. По его же совету Садко из всех девушек, предложенных ему в жены морским царем, выбрал самую последнюю - Чернаву, но отказался от общения с ней и оказался в земном человеческом мире, на берегу реки Чернавы. Вернувшись в Новгород, Садко выстроил на берегу Волхова обыденную церковь в честь св. Николая; причем, судя по археологическим находкам, такая церковь - прострорная "легкая постройка" X-XI вв., ориентированная по азимуту 6 декабря ст.ст. - действительно существовала, и построена она была на месте древнего языческого капища. Каким именно божествам было посвящено это капище, сказать трудно, но, предположительно, оно первоначально было связано с культом божества Jassa (Ящера, бога реки и вообще подземно-подводного мира), а затем - с культом Перуна, чей идол был установлен там в 980 г.

5. В некоторых случаях николькие братчины устраивали даже "по обету", рассматривая их как средство умилостивления неких высших сил. Например, в Костромском крае при болезнях и падеже скота традиционно устраивали "Микольщину" ("величали Великому Миколе"): "обещали" новорожденного бычка растить до трех лет, чтобы затем заколоть его к празднику зимнего Николы и справить обед на всю деревню.

6. Такие представления, в принципе, были известны во многих местах. Например, русские крестьяне говорили, что с Николы Зимнего волки стаями начинают рыскать по лесам, полям и лугам; с этого дня вплоть до Крещения считались "волчьи праздники". Подобные праздники, отмечавшиеся среди зимы на Святках, были знакомы многим славянским народам: чествованием волков в это время старались умилостивить "паству солнечного Егория", особенно лютую в зимние месяцы. Например, в западноукраинских и польских крестьянских деревнях вплоть до XX в. сохранялся обычай рядиться на Коляду в волчьи шкуры и с песнями носить по улицам чучело волка. В древности подобные праздники, по-видимому, посвящались богу плодородия и богатства Велесу и его священным животным - волкам.

7. Медведь издревле воспринимался людьми как лесной хозяин; и его культ был тесно связан с культом Велеса на протяжении столетий, хотя при переходе к скотоводству и земледелию и произошло некоторое расслоение образа Велеса-медведя: с одной стороны, его почитали как медведя, "лесного царя", которого молили о сохранности всякой скотины от лесных зверей, а с другой стороны, его воспринимали как бога - покровителя скота. Но связь Велеса с медведем, тем не менее, не исчезла. Так, например, с Велесом было связано созвездие Плеяд-Волосынь, сияние которых, по народным поверьям, предвещает удачную охоту на медведя. При раскопках языческого капища Волоса в Ярославской области был даже найден ритуальный топор с головой медведя. Само название медвежьей лапы - "скотий бог" - также указывает на связь этого животного с Велесом; такие медвежьи лапы крестьяне и в XIX в. вешали в хлеву, считая этот оберег лучшей защитой для скота. Праздником Велеса считались медвежьи праздники комоедицы, ныне масленица, пора пробуждения медведей, а также "велесовы дни" - вторая половина святок, когда рядились в вывернутые мехом наружу тулупы и звериные маски, устраивали ритуальные процессии, пели обрядовые песни и т.п.

8. ср., например, обычай "завивать Велесу (в других местах - свв. Илье, Власию и пр.) бороду", соблюдавшийся в некоторых областях южной России: после созревания хлеба жницы с песнями отправлялись в поле, и одна из них, захватив рукой пучок колосьев, закручивала их на корню и потом перегибала или переламывала в сторону, чтобы его было всем видно и ни один серп не коснулся такого закрута; считалось, что после такого обряда никакой лиходей и колдун уже не в силах будет наслать на хлеб порчу (хотя, с другой стороны, такой же метод во многих местах применяли колдуны и ведьмы как раз для того, чтобы навести на хлеб порчу).

9. ср. восточнославянский обычай завивания "Миколиной бородки", восходящий к древнему славянскому обычаю завивания последних колосьев "Велесу на бороду".

10. ср. в этой связи обряд обращения за помощью к домовому, известный в некоторых русских губерниях. Согласно этому обряду, крестьяне, для того, чтобы вернуть потерявшегося в лесу человека или хотя бы узнать, жив ли он, брали в левую руку ломоть хлеба, отрезанный от целого каравая и посыпанный солью, а в правую - икону св. Николая Чудотворца, и шли после заката солнца, на вечерней заре, в отвод, через который прошел пропавший из дома. Икону ставили на правую сторону, клали три земных поклона и при этом молили св. Николая: "Во двор введи или след укажи"; хлеб с солью клали на левую сторону, клали три земных поклона и при каждом поклоне приговаривали: "Батюшка домовой господин, на тебе мой хлеб и соль - подай мне человека". После этого икону и хлеб с солью оставляли на ночь на том же месте. На другой день на утренней заре шли смотреть на хлеб, и если обнаруживали, что он исчез, то считали, что его взял домовой и пропавший жив, вскоре непременно найдется; если же хлеб остался на месте, то считали, что пропавший мертв.

11. В принципе, Велес напрямую не был связан с земной или небесной водой. Однако он считался богом плодородия, а все подобные божества были так или иначе связаны с влагой. Кроме того, Велес в древности выступал как хозяин загробного мира мертвых, а этот мир был тесно связан с водной стихией. Так, например, славяне-земледельцы верили, что души умерших улетают на небо, в чудесный Ирий, и оттуда посылают посевам дождь, росу и пр.; сам Ирий представлялся чудесным краем, расположенным где-то над дождевыми тучами, рядом с небесными запасами воды (ср. сохранившееся вплоть до XX в. русское поверье о том, что путь на "тот свет" лежит через воду, реку). С другой стороны, захоронение праха умерших в земле заставляло древних людей предположить, что загробный мир может быть расположен и в подземном мире; и это подземное царство также представлялось полуводным, наполненным той влагой, которая помогает растениям расти и цвести. Повелителем этого подводно-подземного мира нередко считался Ящер, зооморфное (крокодилообразное) божество, тесно связанное с водой (ср., например: "...О в реку богыну нарицает и зверь, живущь в ней, яако бога нарицая требу творить"). На разных украшениях, ритуальных предметах и пр. Ящер изображался именно как олицетворение этого нижнего мира; но на Збручском идоле, содержащем целый пантеон славянских божеств, его изображение заменила некая мужская фигура, держащая на своих плечах всю землю и сопоставимая исследователями с Велесом.

12. Подобные рассказы о милостивом заступничестве св. Николая были распространены очень широко, особенно на Руси. Например, существовала легенда о св. Николае и св. Касьяне, объясняющая, почему Николаю в году посвящено целых два праздника, а Касьяну (29 февраля) - всего один в четыре года: согласно этой легенде, однажды Касьян и Николай Чудотворец шли по дороге и встретили мужичка, попросившего их помочь ему вытащить увязший в грязи воз; Касьян отказался, сказав, что боится запачкать свою райскую ризу, а Николай помог вытащить воз; когда же они явились к Богу, тот спросил Николая, где же тот выпачкался, и узнав, что Касьян отказал в помощи мужику, а Николай помог, дал благому чудотворцу Николаю два праздника в году (весной и зимой), а Касьяну немилостивому один в четыре года.

13. У восточных славян в святых рядились мало, может быть, потому, что там еще сохранялась память о языческих "велесовых днях": в праздники, посвященные Велесу, "звериному богу", и рядиться старались преимущественно в зверей (хотя встречались и антропоморфные персонажи ряжения, например, "покойники", "ведьмы" и пр.). Зато у южных и западных славян во время зимних праздников иногда ходили целые группы "святых", которые посещали дома, раздавали подарки, наказывали виновных в несоблюдении обычаев и т.д. Например, в некоторых селах Чехии и Словакии на праздник св. Николая устраивались целые шествия, центральным персонажем которых был св. Микулаш (Николай, Микула) со свитой ряженых.

14. т.е. после этого времени обычно бывают оттепели.

15. Сало - тонкие льдинки, плавающие на поверхности рек при их замерзании; так же называется первый снег, выпавший на воду и замерзающий.