Николай Чудотворец

На грани отчаяния

1. Это было во время Великой Отечественной войны. Отца у нас расстреляли коммунисты. Его забрали в 1937 году, в два часа ночи. Когда утром мама пошла узнавать о нем, ей сказали: "Срок заключения - десять лет, пять лет лишения в правах. Переписка с семьей не разрешается. У мамы сразу открылся порок сердца. Нас у нее было восемь человек детей. Но Господь Милосердный стал забирать детей, и нас у мамы осталось двое: моя сестра, 1931 г. рождения, и я, 1935 г. рождения.
Мы жили очень плохо, голодали.
И вот однажды мама продала хлебные карточки на месяц и накупила булавочек, иголочек и других вещей. И поехали они с соседкой в деревню - менять все это на картошку. А дело было ранней весной: таял снег и кругом была вода. Мне тогда было, наверное, лет восемь или девять.
Они наменяли по мешку картошки и поехали домой на санках. Надо было ехать через лес, а время близилось к вечеру. Они думали, что успеют выехать из леса, уже почти проехали его. И вдруг - кругом вода: куда ни поедут, везде по колено. Мама моя все молилась Чудотворцу - Николаю Угоднику. Они с соседкой измучились. Стало уже темно, и они решили дождаться утра. И вдруг слышат: едет телега, и старческий голос понукает лошадей: "Но! Но!" - они обе слышат и друг другу ничего не говорят. Потом совсем близко от них послышался скрип колес - и все затихло. Мама говорит: "Давай посмотрим: может, там есть какой проход". Подошли - а там лежат три широких доски, как мостик; они и проехали. И тогда они поняли, что это был голос св. Николая Угодника.

2. Дело было на Николу зимнего. Мы голодали. Мама лежала больная. Она в отчаянии говорит: "Хоть бы очистки были от картошки!" (мы собирали их на помойке). Мама встала и пошла во двор. У нас во дворе была конура, а собаки не было. И вот мама в этой конуре нашла рукав от фуфайки, принесла его домой и как бы назло говорит: "Сейчас буду работать!" Мы легли спать, но нам не спалось. Мама сидела одна. Слышу, она говорит: "Распорю рукав и состегаю Любе, - значит мне, - шапку". Начала пороть, а сама все молится св. Николаю Угоднику. И вдруг она подходит к нам и говорит: "Люба! Вера! Вставайте! Нам святитель Николай послал подарок!" Смотрим: она держит в руке десятирублевый золотой. Я, ничего не понимая, говорю: "Нашла копейку - и радуется!" Этот золотой был зашит в том рукаве. Мы тогда ее продали, нам дали и муки, и денег. После к нам еще приходили, хотели дать больше, но мы его уже выменяли.

3. Дело было под Рождество Христово; помню, еще шла война. Есть нам было нечего, мама лежала больная. И вот вечером под Рождество мама говорит сестре: "Вера, веди Любу в деревню. Она побегает по домам и чего-нибудь наберет; а ты походи по лесу". Вера стеснялась ходить просить, говорила: "Умру, но не пойду!" А я ради мамы хоть куда могла пойти! Мне было, наверное, лет десять или одиннадцать.
Мы все легли. Я слышу, мама плачет и говорит: "Господи, наверное, для меня и места здесь нет! Забери Ты меня и детей моих!" Было уже поздно, от голода сна нет. Смотрю: мама моя поднялась и вышла в сенцы. Я очень любила маму и поэтому всегда была рядом с ней. Я тоже быстро поднялась. В доме было холодно. Я села в кухне в уголочек на лавку прямо под иконы, здесь же стоял стол. Прижалась и сижу. Зашла мама, принесла кизяки топить печку - и говорит мне: "Зачем ты встала, ведь холодно!" Мама затопила печку, а сама облокотилась на загнетку и плачет.
Вдруг раздался стук в дверь. Мама, не оборачиваясь, сказала: "Кто там? Входите!" Входит старец: такой приятный, такие добрые глаза; крестится на иконы и говорит: "Подайте милостыню, ради Христа!" Мама моя даже не видит, кто зашел, плачет и говорит: "Прости, но у нас нет даже крошки!" Он тогда говорит: "Ну, разрешите мне погреться!" Мама говорит: "Грейся - не жалко!" Он встал рядом со мной. Мама все плачет и не оглядывается, а я думаю: "Может, он что-нибудь даст мне?" Сумки у него не было.
Я смотрю на него - и вдруг у него в руках появился кусок материала и иголка с ниткой; он ниоткуда его не вынимал, он именно появился у старца в руках. И материал был, как на священнических ризах - это я после узнала. Я закричала: "Мама! Мама!" А вылезти не могу: впереди стол, а сбоку он сидит. Тогда только мама поняла и говорит: "Не бойся, сиди спокойно". А он не обращает на меня внимания, сидит спокойно и шьет. Мама подошла и говорит: "Ты что шьешь?" Он говорит: "Сумку". Мама говорит: "Давай я тебе сошью!" Он отдал, и пока мама шила, он все пел ее слова, - те, что она часто повторяла: "Господи, смилуйся надо мной, мне надоело страдать, я не могу смотреть на детей, я больше не могу выдержать!" Я часто слышала, как мама это говорила. Потом старец глянул на нее и говорит: "А Бог заставляет, говорит: "Живи!"" Мама спрашивает: "Когда кончится война?" Он отвечает: "Когда я уйду, когда я приду, когда я приеду"...
Мама сшила ему сумку, а он говорит: "Выверни ее мне, чтобы туда хлеб класть". Встал, перекрестился и пошел. Мама вышла его провожать и, когда вернулась, говорит: "Люба, он исчез в дверях. Ты знаешь, кто это был? И показывает на икону св. Николая Угодника. Я закричала: "Да, мама! ОН! ОН!" И только я это сказала, встает сестра и спокойным голосом говорит: "Люба, скорее одевайся! Пойдем в Ракшу", - это такая деревня. Мама, не веря, что сестра согласилась вести меня в деревню, опять упала перед иконой и стала плакать и благодарить святителя Николая. Мы с сестрой пошли. Она осталась ждать меня в лесу, а я пошла по домам.
Мама учила нас не воровать, и мне это очень пригодилось. Бывало войдешь в дом, а хозяйки нет: она доит корову, а на столе лежит горячая картошка в мундире - ее варили для скота. Встанешь у порога, а рука так и протягивается взять картошку, чтобы съесть. Но тут вспоминаются мамины слова: "Воровать - большой грех!"
Так Святитель Николай сшил нам сумку, и мы все-таки пережили это трудное время, а когда мы с сестрой подросли, мы стали работать в нашем огороде.

Монахиня Ф.,
Ивановская обл.

Перепечатано из народной газеты во славу
Святителя Николая Чудотворца "Правило Веры"
(http://www.piter.orthodoxy.ru/)

Вперёд